|
 "Поэтическая аптека 2014" . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
фотографии |
Стихи победителей:
ГРИГОРИЙ ГОРНОВ
Родился в ноябре 1988. Живу в Москве. Учился в литературном институте. Публикуюсь в литературных журналах. Автор двух поэтических книг «Астарта» и «Платье над городом».
***
Бог ироничен, как свечка в твоей руке,
Как кружевные чулочки на сквозняке,
Как муза, на острове изгнанная в моря.
Бог ироничен, не то что судьба моя.
И наша встреча — это его сарказм.
Просто целуй, никогда не желай оргазм.
Не потому, что ты много потратишь сил,
А потому, что так не поймешь то, что я просил.
Распускается по законам веретена
В плотных слоях атмосферы застряв, луна.
Но даже она — это выверт его и троп,
Обозначающий лабиринт гефсиманских троп.
Ты умрешь, решив, что эти слова важны,
Но Бог ироничен, ему смертники не нужны,
И, как они есть, посмотрят в твои глаза:
Улитка, полсолнух, бабочка, стрекоза.
ОЛЬГА ЛИТВИНОВА
Родилась в 1986 в Вилючинске Камчатской области. Окончила Московское областное музыкальное училище №2 по классу скрипки. Живу в Красноармейске. Студентка литературного института. Хотелось бы опубликовать книгу стихотворений «Нота лю».
Воздух
... вторые - ворованный воздух
О. Мандельштам
голубичным вечером, когда голубей и в помине нет -
все давно улетели, спрятались до утра -
протягивая сорванный календарный листок, как билет -
входит ко мне сиамская моя сестра.
достает вино; я, из хлебницы потайной, - слова
(еще теплые, взятые за углом украдкой)...
а потом - ворованным воздухом кружится голова,
когда дышим вдвоем над раскрытой моей тетрадкой.
БОРИС ИЛЬИН
Выпускник факультета славяно-германской филологии педагогического университета. Работаю школьным учителем литературы в Москве. Помимо поэзии увлекаюсь классической музыкой. По духу мне близок романтизм, тема Прометея. Один из любимых авторов – Пирси Биш Шелли.
***
Мне казалось, так просто расставить над i все точки.
А теперь мне не кажется: я стопроцентно уверен.
Потому это так, что все рыцарские заморочки
Не относятся к нашему веку ни в коей мере.
К нашей жизни вообще и к моей, получается, тоже
Не относятся. Но уточню: не должны относиться,
Потому что на деле по-рыцарски хочется все же
Поступать, чтобы смело в чужие заглядывать лица.
Вот и вышло теперь, что дела бесконечно плохи
У души у моей, прикипевшей к Средневековью:
Ничего ж не прихватишь из темной, забытой эпохи;
Всем без разницы, как у них там в идеале — с любовью.
Но важна современность, и дама однажды мне скажет:
Не выпендривайся, потому что с тебя уже хватит.
То есть не благородничать? Как-то обидно даже,
Что поступки мои на сегодня — слишком некстати.
В общем, готика чувства — прощай! Заявлю правомочно,
Что свершаю не подвиг, а просто великое чудо! —
Книжку Хейзинги «Осень Средневековья» ночью
Перечитывать? я? Никогда — ни за что — не буду.
МАРИНА ЧЕКИНА
Жительница Петербурга. Родилась в марте 1955. Окончила ЛГУ, по специальности журналист. Стихи пишу давно, но были перерывы. Очередной период творческого подъема начался в апреле 2006. Опубликовала три книги стихов: «Еще не забыто плаванье…», «333 стихотворения», «Сбереги драгоценные краски заката».
Апрельское
А в российских садах воробьишки – привычны и стреляны,
И вороны боятся куста – на свету и во мгле.
Да и нам не впервой: то мороз – по сентябрьской зелени,
То колючий снежок – по нагретой апрелем земле.
Нас опять норовят – провести на мякине отсеянной,
И холодной водою иссохшее горло обжечь.
Я рискую прослыть ретроградкой, публично осмеянной,
Но себе дозволяю, другим запрещенную, речь.
Что откуда идет: из души, подсознанья, сознания?
Закипает, как в толще земной, фантастический жар.
Смесью пирокластической – льется поток созидания,
Все разрушив сначала – одной из неназванных кар.
И судьбе вопреки, и пословицам мудрым не следуя,
Подождав, чтоб немного остыла родная земля,
Соберу семена, разделив, чтоб досталось соседу, я
На рассвете пойду в золотые от Солнца поля.
Кину горсточку – пуганым нашим, забитым и стреляным,
Как впервые, хлебну из возникшего вновь родника.
Альвеолы наполню воздушно-сквозными апрелями,
В талых лужах – по сини небес поплывут облака.
ЛЮДМИЛА ЗЫМАЛЕВА
33 года. Творческий псевдоним – Зиммель. Родилась и живу в Москве. Художник-график, член Профессионального союза художников. Как иллюстратор тесно связана с миром литературы. Проза мне, как декоративисту, не очень близка, привлекают лаконичные, графически выразительный формы – то, что гораздо чаще встречается в поэзии. Стихи пишу около 15 лет.
***
Поэтическая осень –
В сером небе тучек проседь,
А над старой колокольней –
Стайки черные грачей.
Я брожу по тротуару
Со своей собакой в паре.
Я сегодня всем довольна,
Вплоть до самых мелочей!
ИРИНА ГОРЮНОВА
Милая до невозможности жена. А также мать самой прекрасной на свете четырнадцатилетней дочери, для которой до сих пор пишу сказки. Люблю быть доброй феей, творить чудеса. Увлекаюсь антиквариатом, изготовлением мебели ручной работы открытием новых горизонтов для себя и окружающих.
***
Знаешь, по ночам я выхожу из тела и вижу сны
Вижу прохожих, собак, ребятишек на санках,
Шалых влюбленных, сосны, оскал луны,
Снег порассыпанный словно крупа из банки…
Вижу, тебя нет рядом, и только след
(твой ли?) ведет куда-то, на запад вроде…
Ну а потом я прыгаю на парапет
И просыпаюсь – сердце тихонько сводит:
Это ведь только начало, а не конец
Я научусь летать и расправлю крылья
Просто для бога по сути любой птенец
Вылупляется из младенческого бессилья.
КСЕНИЯ РАДИОНОВА
Увлекаюсь фотографией. Люблю лес, море, кино, театр, музыку, живопись и графику. Являюсь пресс-атташе фестиваля «Свинговый бум». Создаю интересные мероприятия – мне нравится, когда люди получают удовольствие и радость. Любимый стиль – модерн. Мечтаю рисовать.
***
Мертвый кот в коробке старой,
Парень с раненой гитарой,
Перекресток на пути –
Не проехать – не пройти…
Домофон в не спящем доме,
Репродуктор на заборе,
Перепутаны пути…
Что же делать?
Нам – идти!
ДАНА КУРСКАЯ
По образованию актриса, по сути - циник. Обожаю песни из советских кинофильмов, особенно плачу при прослушивании детских. Две самые большие привязанности на свете - бабушка и Москва.
Шаги
Город Челябинск. Начало марта. Вечер. Центральный рынок.
Светит разбитый фонарь, тишина за закрытым складом.
Я торопливо бегу домой от подруги Марины. Марины
Кошкиной. Живущей в соседнем районе, но, в общем, рядом.
Длина же отрезка пути оценивалась по сигаретам,
Чей запах обязан был разветриться по дороге
Длина зависела от скорости шага и, конечно,
от частоты звонков моей мамы: «Ну где ты, где ты??»
Четвертый контрольный звонок означает, что путь будет пройден спешно.
Нельзя ведь идти ровным шагом, раз мама уже в тревоге.
И вот я иду по оттаивающему асфальту,
И вот я иду и вдыхаю холодный воздух,
В котором вполне ощущается привкус чего-то такого
Такого, что март в предвкушеньи весны уже дерзостно создал.
И звук моих быстрых шагов пролетает над спящим рынком,
И я торопливо иду в темноте, напевая фразы
Из песен, которые мы полчаса лишь назад с дорогой Маринкой
Слушали на кассете. Шевчук, Бутусов...
Мы отличались, впрочем, нездешним вкусом,
В плане стихов и музыки. Слушали, обсуждали,
Что завтра снова придется сидеть за проклятой партой,
Что надо в комнате предкам назло переклеить обои,
Что жизнь проходит, что (боже!) начало марта,
Что Паша Марков, конечно, станет моей Судьбою.
Стандартный вечер. Стандартное возвращенье
Домой. Чтоб мама вся изворчалась,
Что шляюсь я черти где, не учитывая погоды,
Что другой бы ребенок давно попросил прощенья.
Что дед и бабуля звонили и волновались,
Что там, где встречается Кошкина, сразу случаются беды.
Что надо перезвонить
Деду.
Он был еще жив в те годы.
«И перед сном голову хоть помой!»
А я вспоминаю, как я бежала домой.
...Подумаешь, - вечер, пустующий рынок, начало марта - такая малость.
Но мне очень важно, чтоб это вращалось в движении кадра
И вот я пишу, чтобы именно это осталось -
Я шла мимо рынка в дырявых кроссовках в начале марта!
Я шла и мечтала, чтоб с Пашею все получилось,
Я шла и хотела у Кошкиной клеить обои.
И может быть именно это и пел «Наутилус»,
И может быть именно это возьму я с собою.
Чтобы навечно остаться. Врезаться как печать.
Чтобы шаги над рынком
продолжали звучать.
БОРИС РЕЖАБЕК
Биофизик, эколог, участник различных сообществ, автор научных работ. Любитель горных походов и нетривиальных женщин. Любимые поэты - Пушкин, Алексей Константинович Толстой, Блок, Гумилев, Новелла Матвеева. Кстати, был бы очень рад с ней повидаться, но не знаю координат. Живу в Москве. «Прадед» Заозерной школы поэзии.
***
В.Коркунову
Туристы ехали -
в Кемер ли, в Крым ли –
А мы с коллегами
рванули в Кимры.
У той ли речки,
у той реки
Живут кимрячки
и кимряки...
Только ритм развеселый начальный
Не способна душа удержать –
здесь обшарпанностью печальной
инкрустировна благодать.
Помнят люди страдальцев, злодеев,
Забывают обычных людей.
Здесь – Бахтин, Мандельштам и Фаддеев
(впрочем, он не такой уж злодей).
Вне зависимости от строя
Мы умеем - Всевышний, прости! -
Дом снести, чтобы церковь построить,
ради гульбища – церковь снести...
Ave, Кимры! И кто же в ответе
что не умер еще динозавр,
и стоит на своем постаменте
почерневший от злости кадавр?
Но, не гладкий и не монотонный,
путь истории очень не прост.
И подвешен на ниточке тонкой
Через Волгу в грядущее мост...
У впадения Кимрки в Лету
От охулок нахальных ворон
Охраняя развалин скелеты
Бродит бакенщик старый – Харон.
МИХАИЛ СВИЩЕВ
Любимое занятие – слова. Привычки – контрабасы и трамваи. Общественная роль – пиджак и галстук. Окончил литературный институт. Работаю журналистом.
Тихий час
Н.Б.
Надсадней, чем пуля о пулю,
чем гильза о каску ООН,
прилежно ведет «во саду ли…»
детсадовский металлофон –
трясешься над ложкой борща ли,
соплями ли портишь тетрадь:
во вторник тебя обещали
до «мертвого часа» забрать,
под стендом «[отклеилось] – в массы!»
уставясь в пустой коридор,
рыдает из красной пластмассы
забытый Сеньор Помидор,
январские форточки туже,
и, судя по темной Москве,
никто никому здесь не нужен,
ни ты, ни игрушка, ни свет,
но хлопнет уборщица Рая
по кафелю тряпкой: «свят-свят! –
никто у нас не умирает,
а тихо до полдника спят».
|
Спонсор Поэтической аптеки:
|
